Белинский об Э.Т.А. Гофмане

Белинский высоко ценил Э.Т.А. Гофмана. Он говорил: "У Гофмана человек бывает часто жертвою собственного воображения, игрушкою собственных призраков, мучеником несчастного темперамента, несчастного устройства мозга".

Из всех немецких романтиков только Гофман пользовался у русского читателя XIX века популярностью. Первое знакомство русских читателей с творчеством Гофмана относится к 1822—1823 годам, когда появились первые переводы его рассказов на русский язык («Девица Скюдери» и «Счастье игрока»). С этого времени произведения Гофмана все больше переводятся на русский язык, а сведения о нем все чаще появляются на страницах русских журналов. Период наибольшего интереса русских читателей и критиков к Гофману — вторая половина 30-х годов XIX века.

В этот период его часто упоминает в своих статьях В. Г. Белинский, называя его в ряду крупнейших писателей мировой литературы и давая в целом положительную оценку его творчеству. В фантастике Гофмана Белинский ищет рациональное зерно — реальные жизненные основания. «В его рассказах,— писал Белинский в 1840 году,— по-видимому диких, страшных, нелепых, всегда видна глубочайшая разумность. В своих элементарных духах поэтически олицетворял он таинственные силы природы; в своих добрых и злых гениях, чудаках и волшебниках поэтически олицетворял он стороны жизни, светлые и темные ощущения, желания и стремления, невидимо живущие в недрах человеческой души». Понятую таким образом фантастику Белинский противопоставляет «пошлой рассудочности» и грубо-потребительскому отношению к жизни и, хотя считает произведения Гофмана с этой точки зрения полезными для детей и юношества, видит в то же время и опасные стороны гофмановской фантастики.

Говоря о Гофмане как о «воспитателе юношества», Белинский добавляет: «...но он вместе с тем бывает и губителем его, односторонне увлекая его в сферу призраков и мечтаний и отрывая его от живой и полной действительности». Таким образом, антиреалистическая тенденция в творчестве Гофмана и ее отрицательный смысл были очевидны для Белинского и в пору наибольшего интереса к творчеству крупнейшего немецкого романтика. Критическое отношение Белинского к Гофману значительно усиливается с начала 40-х годов, причем романтическое бегство его от действительности Белинский теперь объясняет социальными условиями: «Что же загнало его в туманную область фантазерства, в это царство саламандр, духов, карликов и чудовищ, если не смрадная атмосфера гофратства, филистерства, педантизма, словом, скука и пошлость общественной жизни, в которой он задохся и из которой готов был бежать хоть в дом сумасшедших?». Замечательный талант Гофмана, реалистические и сатирические тенденции его творчества продолжают встречать полное понимание и сочувствие великого русского критика. Белинский пишет о том, что «немецкие гофраты, филистеры и педанты должны чувствовать до костей своих силу юмористического гофмановского бича». В 1844 году Белинский писал: «Фантазм составляет самую слабую сторону в сочинениях Гофмана; истинную и высокую сторону его таланта составляет глубокая любовь к искусству и разумное постижение его законов, яркий юмор, всегда живая мысль».