...Гофман возвращался домой по ночным берлинским улицам. Дождь кончился, на небе одна за другой проступали звезды. Фонари, удвоенные мокрой мостовой, перемигивались со своими отражениями. Ветерок холодил разгоряченный лоб.

"Посмотрела бы на меня Юлия теперь, когда в своем расшитом мундире я занимаю на судебных заседаниях место справа от председателя. Говорят, у меня вид прямо генеральский.

Но это вздор, Юлия. У себя дома, на углу Шарлоттенштрассе и Таубенштрассе, там, в кабинете, с пером в руке над листом бумаги - я совсем прежний, уверяю тебя. Конечно, я много пережил с тех пор... И, знаешь, я хочу написать о том, что понял. О нас с тобой. О, нет, не бойся, никто нас не узнает. Это будет сказка, там будут совсем другие люди. И мы в ней окажемся гораздо, гораздо счастливее . . . "